Веллер - радует. (16+)

С тех пор, как греки завязали Фемиде глаза, она играет с преступниками в пятнашки. Не пойман – не вор. Пойман – тоже еще не вор. На весы ей можно подсыпать гирек, слепой курице. Юристы и заняты тем, что перетягивают самосильно чаши ее весов. А кто им платит? Преступники. А где они взяли деньги? А украли у честных людей. То есть честные люди оплачивают адвокатов, которые отмазывают от Закона преступников, которые обокрали этих честных людей. А теперь скажите, что это не гениально. Если бы я был преступник, я бы поставил золотой памятник Закону.
Аж попискивает честный мелкий люд под прессом Закона. Писк этот складывается в пословицы и поговорки, выражающие народный оптимизм: "Закон – что дышло, куда повернул – туда и вышло", "С сильным не судись…", "Для друга – что угодно, для врага – только по Закону", и т.д.
В конце XX века в России сложилось совершенно-таки официальное сословие бандитов. "Что делаешь? – Да бандитствую потихоньку". "По этому вопросу к бандитам обращаться надо". Их все знают. Они берут деньги у кого хотят. Они сотрудничают с министрами и ворочают миллиардами. Офисы, виллы, лимузины. Посадить невозможно: откупятся, свидетели откажутся или исчезнут, документы выкрадут, следователей переведут на другую работу.
Дельцов наркомафии и гангстеров в мире знают так же, как в квартале знают своего знаменитого хулигана, с которым предпочитают не связываться: все равно в суде не докажешь, а отпустят его – он тебя вообще зарежет.
И это – Закон?! И на это у меня вытягивают налоги?!
Что получается. Что народу не нравится его собственный Закон. Как же это так?..
Каков же удивительный механизм вечного конфликта между честным человеком и Законом?
Сначала разберемся, что такое вообще этот самый пресловутый Закон.
Закон – это представления народа о справедливости, оформленные в правила на случай всякого серьезного конфликта. Это в демократическом государстве. А если король, диктатор, власть олигархии – тогда государство построено "под них", и Закон выражает государственную целесообразность: народу она может казаться несправедливой, а дворянству – справедливой – мол, без нас пропадете, смерды, ну так платите налоги и слушайтесь. Мы сильные, знатные, мы имеем право на большее. Неравноправие, значит. Но мы-то все твердим именно о равноправии!
И вот картинки из жизни, а также литературы и кино, которые ее отражают. Мирные селяне не сдают конокрада околоточному надзирателю они его забивают кольями. Таково их представление о справедливости: без лошаденки хозяйство разорится, а этот хлюст хотел пропить-прогулять, а суд что – даст пару лет, и он опять воровать будет.
Или: кучка мужиков с винчестерами запирает шерифа (которого сами выбрали!) в кладовку и деловито вздергивает вольного стрелка. По их мнению – воздают по заслугам. А то он в городе наймет адвоката и отвертится.
Что такое "самосуд"? Это суд в первой инстанции, самой низовой, так сказать. Чем он руководствуется? Да справедливостью!
Конфликт между самосудом и Законом – это конфликт между правом людей на справедливость и правом, государства единолично вершить эту справедливость. Вот какая закавыка. Пока представления о справедливости добираются до верхов, они, понимаешь, каким-то образом меняются.
Каков был и как вершился Закон при, скажем, родовом строе, когда жили люди маленьким сообществом, тот же поселок? Собирались все вместе, разбирали дело и выносили решение. Выслушивали обвиняемого, потерпевшего, свидетелей, учитывали "за" и "против". Все просто и логично. Убил – казнить. Украл – конфисковать и избить. В таком духе.
Кровная месть – жестоко? Но общество признавало – да, но справедливо. Руку рубить за воровство – жестоко? Да, но воровать нельзя, а то что же будет. И преступлений, надо сказать, в таких обществах было мало.
Персы воровства не знали при таком законе. Абсолютная честность была нормой. И они презирали греков – что это за народ, который торгуется на базарах о цене, вместо того чтобы сразу назвать честную цену, пытаются обманывать друг друга да еще радуются, если выторговали в свою пользу. Тьфу…
Чеченец или корсиканец тысячу раз подумает и сдержится, прежде чем оскорбить другого. Потому что за оскорбление будет убит. И род его втянется в кровную месть роду убийцы. А убить – значит автоматически навесить на себя смертный приговор. Ну так они очень и очень предупредительны в общении, хамство меж собой там в принципе невозможно.
Такой закон понятен и прост.
Кто же сделался героем нового времени? А тот же мститель, вечный Робин Гуд. Полицейский знает, что по Закону убийца выкрутится, доказать невозможно, смертной казни нет, а он перебил кучу народа. И полицейский убивает его сам, и по Закону может огрести за это пожизненное заключение! У кроткого чиновника подонки убили жену – он выслеживает и убивает их сам, не веря в Закон и не в силах удовлетвориться его "гуманностью". И зритель всегда на их стороне: смерть подонкам!
Закон отчужден от общества, вынуждены мы констатировать.
Народ не сам устанавливает законы, вот в чем штучка. Народ только выбирает своих представителей в государственные органы. А что такое любые выборы в большой стране? Спектакль, поставленный профессионалами. За каждым кандидатом стоит партия, команда, аппарат, имиджмейкеры, фонды, корпорации и толстосумы. На выборах народ покупает кота в мешке, расписанном заманчивыми лозунгами. А дальше политик-законодатель руководствуется собственными интересами, логикой фракционной борьбы, он подкупается, он наживает политический капитал, он хочет выглядеть красивым и т.д. Политическая борьба жестока, выживает в ней сильнейший. Поэтому политик соотносится с волей и интересами народа не больше, чем нужно и полезно ему, политику, для своей карьеры и своего положения.
Чем сложнее механизм воплощения идеи в жизнь, тем дальше реальный результат от первоначального замысла. Хотели гуманной справедливости, а получили попустительство хищникам.
Это первое. А второе: Закон судит не преступника, а преступление. Это старый подход еще древнеримского, юстинианова права, призванный обеспечить объективность и беспристрастность мнения, невзирая на лица. С одной стороны, это кажется справедливым. С другой стороны, плохой врач лечит болезнь, а хороший – больного.
Два бандита и убийцы поспорили из-за награбленного и решили спор обоюдной стрельбой. Один убил другого. Приговор суда: десять лет. Другой бандит придрался на улице к прохожему, который показался ему недостаточно почтительным, и убил его. Тоже десять лет.
Это – справедливость?!
Бывает веселее: прохожий увидел, как мерзавец насилует женщину, ударил его кирпичом по голове и убил. Тоже десять лет. За превышение пределов необходимой самообороны. Ведь мерзавец не угрожал его жизни. Это – Закон?!
Что сделает простой и праведный самосуд? Первого бандита закатает на добрый срок каторги, чтоб зря небо не коптил и на труде честных людей не паразитировал; а на убитого им бандита плевать, одного поля ягоды, меньше дряни будет. Второго – безусловно повесит, и поделом, и только так. Третьего безусловно оправдает, да еще похвалит, и за храбрость наградит, и другим в пример поставит: и да поступит так каждый честный человек.
Случилось страшное и случилось глупое.
Глупое: это мы впилились в буквальное насаждение христианской морали вселюбви и всепрощения, а она соотносится не со справедливостью в нашей горестной юдоли греха и скорби, а с той праведностью, которая ведет к вечному блаженству за гробом. Невинный убитый младенец, значит, блажен за гробом. А убийцу мы пощадим, потому что тогда тоже будем блаженны за гробом?.. И будем добиваться от него, чтоб он искренне раскаялся, и тогда он тоже спасется, и за прозрение в любви к людям тоже будет блажен за гробом. Да провались он пропадом, гореть ему в аду вечно!
Страшное: не так важно, по каким причинам общество чего-то не делает – важно, что если оно реально чего-то не делает, это означает, что у него нет сил это делать. Потому что кажущаяся сила – это не сила, это ее видимость, призрак, сила – это то, что себя являет; по жизни так оно получается. А если у общества нет сил карать врагов и выродков, и оно делается беззащитным перед убийцами и террористами это означает недостаток его энергии, означает энтропию общества. Иначе говоря – ослабление, упадок, развитие гибели. Если преступники могут богатеть и безнаказанно глумиться над честными людьми, и общество с его Законом не в силах их карать – это означает стирание грани между честными людьми и преступниками. Стирание грани – это движение к усреднению, одинаковости, неупорядоченности, хаосу, это падение разности потенциалов между полюсами общества,– то есть общество выдыхается и издыхает потихоньку.
Мы, белая цивилизация, живем в гибнущем мире.
XX век был последним веком нашего расцвета и нашего господства. Черт с ним, с господством, хотя сознавать свою грядущую не то чтобы второсортность, но второзначимость, – труднопереносимо. Но растекаться песком в грядущем времени – вовсе невесело.
Азия, могучая Азия заступает на наше место. Плодовитая, трудолюбивая, жестокая. Она будет рубить руки и головы и долго-долго не позволит наступать себе на хвост.
Все чаще Закон предпочитает права личности – правам общества. Налицо разрушительная тенденция «…»