gotArticle: закон и индустрия, часть I

► Редакция gotPS3.ru начинает цикл публикаций, посвященный системе рейтинговых ограничений. Читайте, комментируйте, думайте и, конечно, оставайтесь с нами.

Во всех цивилизованных странах система рейтинговых ограничений появилась естественным путем: это была реакция на возрастающее внимание к видеоиграм со стороны властей. У нас, как обычно, все, вроде бы, цивилизованно, но на деле — нет.

Представители российских компаний в «кулуарах» не раз говорили о необходимости возрастных ограничений — дескать, все то, что сейчас клеится на коробки, юридической силы не имеет. Теоретически любая бабушка, подсмотревшая, как ее внучок играет в Mafia II, могла подать в суд на дистрибутора («1С-СофтКлаб» в нашем случае) и выиграла бы разбирательство. Разумеется, ни один здравомыслящий менеджер эту логическую выкладку не спешил превратить в прецедент. И это понятно. Понятны и причины, по которым каждый fuck в любой игре превращается из обсценной лексики в не пойми что: черт, пошел ты, отвали etc.

Однако, говоря о необходимости каких-то мер, дистрибуторы и издатели дальше болтовни не пошли. И это главное их отличие от западных коллег, которые, во-первых, эту необходимость осознали. А во-вторых, отреагировали на нее достаточно оперативно.

Не секрет, что в Западной Европе и США существует два рейтинговых агентства: ESRB и PEGI. Эти структуры создали свой собственный рейтинг дозволенности, ознакомиться с которым можно здесь. Важное отличие заключается в следующем: и PEGI, и ESRB не принадлежат государству. Это автономные организации, к созданию которых подтолкнула необходимость. Никому из крупных рыночных игроков не хотелось, чтобы за них что-то решал конгресс или специально созданный цензурирующий орган. Поэтому все сошлись во мнении, что лучше добровольно отдавать проекты на «экспертизу», нежели потом доказывать госпоже Клинтон, что Рэйден — вымышленный персонаж, а не олицетворение сектантства.

► В чем только не обвиняли Doom. Пропаганда сектантства — самое мягкое из обвинений

Опять же, вот уже третий десяток лет поводом для обвинения видеоигр становится подростковая жестокость. Яркий пример тому — стрельба в одной из американских школ. В 1999 году Эрик Харрис с его приятелем расправились со своими одноклассниками, а позже покончили жизнь самоубийством. Преступление получило столь широкий резонанс, что по миру тут же поползли слухи: выяснилось, что ребята увлекались созданием уровней для — страшно подумать — «оплота сатанизма», игры Doom.

Сам Doom ранее не единожды подвергался нападкам со стороны разного рода религиозных организаций. Привлек он и внимание правительства. Однако давайте вернемся к перестрелке в учебном заведении. Сразу после пальбы по миру поползли слухи, что один из уровней, созданный Эриком, напоминал его родную школу. Разумеется, эта информация не могла не породить череду нападок на индустрию в целом; и кто знает, к чему бы все это привело, если бы в 1994 году не была создана уже упомянутая ESRB.

Для тех, кто не понял, что же произошло в 1994 году, поясняю: индустрия создала действенный барьер, запрещающий государству или любым другим автономным структурам вмешиваться в корпоративные дела. Именно это позволило играм вырасти из которых штанишек «детского развлечения» и взрослеть вместе со своим потребителем. Позже этот же барьер лишил одного печально известного адвоката лицензии.

► Тот самый Эрик Харрис

Теперь давайте взглянем на ситуацию в России. Да, прописные функции система рейтингов выполняет: она на законодательном уровне позволяет огородить детей от контента, явно для них не предназначенного. Но кто будет следить за исполнением волеизъявления депутатов, непонятно. Какой прокурор даст гарантию, что продавец Гоги и слова не знающий по-русски не продаст на рынке подростку копию с God of War II? И, наконец, как будет реагировать фемида на судебные иски, связанные с этим законопроектом, если таковые, конечно будут?

Кроме того, российская система в корне противоречит идеи своих прародительниц. ESRB создавалась как заградительный механизм, не позволяющий посторонним вмешиваться в дела, в которых они мало что понимают. Российская система пляшет от обратного: в нашей стране ГОСУДАРСТВО берет на себя право управлять, пусть и немощной (в сравнении с пресвященным Западом), но индустрией. Рынком, бизнесом — называйте как угодно.

Безусловно, проблемы, поднятые в законопроекте, актуальны. Безусловно, делать что-то надо. Безусловно, законопроект в его нынешней редакции довольно мягок по отношению к рынку, да и захватывает всю медиасферу целиком. Однако это не отменяет идеологической ямы, разрытой его появлением.

К юридическим тонкостям, связанным с системой российских рейтингов, наша редакция еще непременно вернется в одной из следующих статей. Тем не менее, в завершении материала хочется задать один, пусть и риторический, но вопрос: граждане из «1С-СофтКлаб», «Акеллы», «Нового диска», чем вы думали, когда позволили за себя создать эту систему?